Интервью Леонида Ярмольника после закрытия телеигры «Золотая лихорадка» (ОРТ) в июне 1998 года.
— В чем причина закрытия вашего самого скандального проекта — «Золотой лихорадки»?
— Мне было сказано, что она несовершенна и слишком помпезна. Главным же аргументом было то, что в стране людям не платят зарплату, а у меня в программе идут золотые дожди.
— Говорили, что никаких золотых слитков вы победителям не отдавали, так как за это нужно было платить неимоверный налог...
— Чтобы получить унцию золота игроку, который выиграл, я должен был заплатить госналог. А когда человек получал этот приз, уже он по закону обязан отдать такую же сумму. Полный идиотизм. Мы сделали проще: показывали слиток, а человек получал приз деньгами. Мы играли по этим правилам, чтобы никто не думал, что мы воруем.
— На самом деле вас убрали из-за низкого рейтинга?
— Я не верю ни в один рейтинг. На ТВ любой жанр хорош, кроме скучного. Думаю, главная причина закрытия «Лихорадки» — отобрать у меня эфирное время. Программа была недешевой, сложнопостановочной и стоила денег. После ее закрытия со мной еще полгода рассчитывались.
— Рассчитались?
— Да, но с большим трудом и не благодаря руководству канала, а за счет помощи порядочных людей, которые с этим каналом работают. Когда закрывали «Лихорадку», меня попросили придумать новый формат. Так появился «Отель». Такое лайт-найт-шоу. Руководство очень хотело, чтобы только я вел эту программу. Но здесь уже я не продлил контракт: как и «Золотая лихорадка», программа скакала по сетке, выходила в разное время. Я с дикими скандалами вновь ставил ее в эфир. Я уж не говорю, что несколько раз менялась концепция программы: то нужно встречаться с Жириновским и Немцовым, то не нужно... К тому же приходилось приглашать музыкантов, которые не всегда были мне интересны.
— Какой из трех ваших уже сделанных телепроектов вам больше нравится?
— «Золотая лихорадка». Она настолько остра по форме, что, по-моему, ее время на ТВ еще не пришло. Там я играл Дьявола, и это было клево.
— Но вы были там дико несимпатичны.
— Я рассчитывал, что люди не забыли, какой я на самом деле.
