Как удалось зазвать Дмитрия Медведева на «Дождь», какой он человек, как принял обстановку на телеканале, в интервью ведущим новостной программы «Здесь и сейчас» рассказала генеральный директор телеканала «Дождь» Наталья Синдеева.
Наталья Синдеева (С): Я как пряник тульский довольная.
Дмитрий Казнин (К): Тем не менее, интересует, конечно, зрителей впечатления, эмоции и, может быть, даже первое впечатление от общения с президентом.
С: Удивительно новое, то, которое я не ожидала вообще, потому что я… Понятно — президент, понятно — первое лицо, понятно — очень много вокруг него разговоров, какой он вообще, как он выглядит, мягкий, жесткий и т.д. И всегда для меня рукопожатие — это самый главный показатель. Я вот по рукопожатию, наверное, как любой человек, может судить. И вот я когда протянула руку, когда почувствовала такое нормальное хорошее рукопожатие, мне сразу стало так хорошо. А дальше — он, такой настоящий мужчина, знаешь, говорят — настоящий полковник, который обратил внимание на то, как я выгляжу, обратил внимание на драные джинсы. И все это как-то было очень естественно, очень по-настоящему.
К: А не было какой-то первое время растерянности от того, что ведь атмосфера совершенно свободная на телеканале. Вот тут эфир, там эфир, а вот здесь сразу в прямой эфир, и все снимается, и любое слово тут же идет туда, и тут какая-то помеха…
С: Слушай, он попросил одну минуту только. Вот когда он зашел через нашу кухонку и по ступенечкам спустился на лестницу, он говорит: «Одну минуту, хотя бы расскажите, что мы будем делать?». Говорю: «Я вам пойду, буду рассказывать про телеканал, как он устроен». «Вопросы какие-то будут?». «Будут, все уже за столом, поэтому какие-то, конечно, будут, потому мы вас ждали». А дальше говорю: «У нас столько эмоций, потому что нам через два дня исполняется год и, собственно, мы очень рады, что вы до нас дошли». И как-то все, эта эмоция — она сразу все расставила на место. И мы тогда пошли. Все.
К: Еще важный момент: ведь не секрет, что за несколько дней слухи появились, что придет Медведев на «Дождь», и многие очень, особенно в профессиональной среде, спрашивали: «А вопросы заранее согласовывали?».
С: Нет вообще. Вообще ни один вопрос не согласовывался. Более того, даже намека не было на то, что, ребята, пришлите нам вопросы. Сказали, мы обсудили общий ход разговора, так как все-таки это после комиссии по модернизации говорили, и понятно, что мы до этого два часа сидим, обсуждаем со стартаперами, с участниками всего этого процесса, собственно, как это все происходит, мы комментируем заседание комиссии. И понятно, что мы не могли обойти вопрос модернизации, со стороны это было бы странно. Это единственное, что мы обсуждали кулуарно, что через модернизацию, условно инновации, мы вообще попадаем на этот канал, что так и было. Потому что, собственно, основной мои месседж был, когда я пригласила через пресс-службу Медведева, я сказала: «Смотрите, там комиссия за стеной у нас про то, как должно быть, а вот здесь это уже реализовано. И это правильно было бы показать». Ни один вопрос… например, даже мы внутри себя не обсуждали вопросы. Например, Танин вопрос, который она задала, первый он оказался, он для нас для всех был за столом неожиданностью, то есть мы не готовили этот вопрос, заранее не расписывали.
К: К Таниному вопросу мы еще вернемся. А вообще несколько заявлений интересных и важных президент сделал. Естественно, главный вопрос последних месяцев — пойдет ли Дмитрий Медведев на выборы, все-таки остался загадкой. Но понятно одно стало…
С: Он немножко пообещал, сказал, что если что — придет к нам на канал и все расскажет.
К: После завершения карьеры Дмитрий Медведев сказал, что не исключает преподавательской деятельности. Давайте послушаем.
— Чего я буду делать, я не знаю. Честно вам скажу. Но я уверен, что работу я себе найду, причем работу интересную. Помимо большого количества хобби, которые есть у любого человека, конечно, я буду им заниматься обязательно. Когда вообще закончится вот эта государственная часть карьеры, мне бы хотелось, на самом деле, чтобы моя жизнь была активной. Вот те новые технологии, в том числе, то, что я у вас вижу, мне чрезвычайно нравятся. Значит, насчет «Сколково» сомнений нет. Если к тому времени там все будет работать нормально, я бы хотел там обязательно преподавать. Я бы хотел это делать и не только в «Сколково», но и в других местах, потому что, мне кажется, для любого политика, который возглавлял государство, просто must, чтобы он обязательно рассказал о каком-то своем опыте — негативном и позитивном. Чтобы он делал это и в своей стране, и в других местах.
Татьяна Арно (А): Поговорили мы и о том, кто помимо Дмитрия Медведева будет работать в «Сколково», о молодых ученых. Проблему «утечки мозгов» обсуждали и на заседании комиссии по модернизации, и у нас в студии. В умах бизнеса царит чемоданное настроение, у молодых ученых зачастую нет никаких социальных гарантий, оттого они и предпочитают работать в американских или европейских университетах. Возвращать мозги нужно, но силой этого не добиться, считает президент.
— Все зависит от личных установок одного человека. Если человек просто приходит и говорит: «Знаете, я не вижу здесь возможности раскрытия своих талантов, я ничего делать не смогу, я поеду туда, там мне предоставят грант, мне предоставят возможность трудиться в лаборатории, и это нормально, а здесь я не смогу себя реализовать». Это его право, я его не осуждаю. Но это говорит о его внутренних убеждениях. В конце концов, это дело каждого человека — как поступать. Когда я заканчивал университет и учился в аспирантуре, был огромный поток людей, которые уезжали за границу. Ну и что? Ничего — значительная часть вернулась, значительная часть трудится в России. Кое-кто остался. Это их дело. К этому вообще нельзя относиться по-советски. Вот, значит, завтра я подпишу указ о том, чтобы создать систему мер стимулирования для такого-то количества людей, тогда они не уедут, они останутся. Такого не будет.
К: Говорили и о молодежи, естественно. Собственно, этот-то вопрос и задавала Таня Арно. Я с ее позволения его процитирую, как смогу. Речь шла сначала, вы помните, об акции движения «Наши» на проспекте Сахарова, тогда еще спрашивали очень многих участников этой акции против коррупции, кто такой, собственно, академик Сахаров. Вразумительного ответа не получили. Нужна ли такая вот «бесполезная молодежь» — об этом спросили президента Медведева. Вот что он ответил:
— Любое общественные движения, как вообще любые общественные объединения, они соответствуют тому уровню развития гражданского общества, которое есть. Вот у нас такое гражданское общество. Оно у нас со всякими разными перекосами, со всякими разными проблемами. Но оно так или иначе структурировано. Как оно структурировано? Оно структурировано, в том числе, и в эти молодежные движения. Некоторые из них полезные, некоторые из них, наверное, не очень полезные. Но объявлять изначально, что все они бессмысленные, мне кажется, неправильно просто потому, что они выражают какие-то идеи. А до тех пор, пока эти идеи не приходят в противоречие с правопорядком, пока они не нарушают закон, мне кажется, они имеют право на жизнь.
А: И наконец, Дмитрий Медведев признался — сам он телевизор не смотрит, смотрит исключительно в интернете, вернее. В российской власти многие недооценивают сетевую площадку, хотя федеральные телеканалы все чаще проигрывают интернету в качестве.
— Я вас всех поздравляю с наступающим. Да, заранее у нас не поздравляют. За один год вы заняли свою нишу и, безусловно, превратились в такое общественное явление. Во-первых, вас просто смотрят, это очевидный факт. Теперь больше будут смотреть. Маленький промоушн все-таки точно устроим. А во-вторых, знаете, что мне, конечно, особенно приятно как поклоннику новых технологий, то, что у вас здесь такой синтез всех этих новых технологий. То, что вот, Наташа, вы мне сейчас показали, и то, что здесь происходит — это, конечно, выглядит совсем иначе чем то, что я вижу обычно, когда посещаю наши уважаемые каналы.
К: Вот краткое содержание визита Дмитрия Медведева на телеканал «Дождь». Вот у Наташи Синдеевой одна часть единого целого. Вторая часть, собственно, теперь у президента.
С: Але, Дмитрий Анатольевич.
К: Та самая трубка.
А: Хотела озвучить вопрос от наших зрителей: «Не секрет, что вам подарил Дмитрий Анатольевич? Его помощник какую-то коробочку сжимал в руках?».
С: Нет, это мы ему подарили. Это телеканала «Дождь», это черная трубочка, собственная такая же, если вы увидите у Дмитрия Анатольевича трубка — это мы.
К: Можно ли ожидать Дмитрия Медведева в гости на телеканал?
С: Ну во всяком случае, мы его очень приглашали. Нам показалось, что ему понравилось. Во всяком случае, эту эмоцию мы получили взаимно. Да, Таня? И все мы, кто были здесь, нам показалось точно, что ему понравилось. Потому что он эмоциональный, он был открытый, он, по-моему, не очень хотел уходить. И мы дали такую же эмоцию, потому что у нас они были взаимны. Поэтому мы надеемся, что придет.
А: Я хочу свое личное впечатление сказать. Пытались как-то абстрагироваться и очень-очень отстраненно посмотреть на всю эту ситуацию, потому что притом, что мы, конечно, очень рады с точки зрения канала, с точки зрения корпоративной этики, учитывая свою гражданскую позицию, мы все пытались быть очень объективными, посмотреть действительно глазами простых россиян на то, что вот, пришел президент и вот как ты его воспринимаешь. Я бы не хотела сейчас быть голословной, он правда нас очаровал.
С: Это правда. Все были очарованы. Мы потом, когда Медведев и вся компания вышли, знаешь, здесь была настоящая эмоция, мы все сказали: «А!». Это значит, что эта эмоция была такая коллективная, когда рождают единую эмоцию, то это сразу заметно, это вплескивается. Что нам друг другу-то врать?
К: Многие, конечно, считают, что хорошо бы было задать как можно больше вопросов. Но это был визит.
С: И мы хотели, и нам безумно хотелось больше говорить. Но и так нам было отведено, на самом деле, 10 минут — лимит времени был 10 минут, так как у него следующие встречи, и это был жесткий график. И то, что он пробыл не 10 минут, а 40 минут — это что-то вообще невероятное.
К: Мне просто интересно — свита Медведева ведь тоже была? Как они отреагировали? Или их было мало?
С: Был Дворкович, собственно с ним пришел, была Тимакова, была пресс-служба, несколько человек. Дальше я даже не знаю, кто был. Но мы были бы рады видеть всех, сразу вам могу сказать.
К: Ощущение сложилось, что Медведев был как-то более раскован, чем он обычно бывает во время интервью. То ли атмосфера располагала….
С: Слушай, а кто в этой атмосфере не расковывается? Ну давайте по-честному. Я считаю, что у нас правда хорошая атмосфера. Люди, которые приходят на канал, очень часто уходят с чувством, говорят: «Послушайте, как у вас здесь клево. Можно мы здесь побудем?». У нас это есть. Когда я говорю «горящие глаза, которые есть у людей», это офигенный фактор.
А: Как ты считаешь, теперь у нас не будет проблем с приглашением гостей?
С: А у нас до этого были? То, что нам это дает какой-то определенно другой, кардинально другой уровень, в том числе, для приглашения людей, для заявки как телеканал, какой мы и кто мы, конечно, это поменяет. Вот уже Первый канал про нас рассказал — это же…
К: Еще очень много уже откликов, причем как на официальных сайтах информационных, на федеральных каналах даже, так и в сети Facebook, и очень много, конечно, надо сказать об этом, недоброжелательных отзывов естественно, где люди считают, что как раз этот визит и является каким-то признаком, символом того, что мы станем официальным каналом.
С: Это, как правило, говорят те люди, которым не удалось добиться того, что президент к ним пришел, вот и все. К сожалению, я в данном случае к этому отношусь…завистников всегда было много, это показатель успеха 100%. И здесь политика для меня вообще ни причем. Когда первое лицо государства приходит к тебе на твою площадку, на бизнес, который ты делал, который ты строил, который ты создавал, в который ты вкладывал эмоции, силы, это показатель успеха. Люди не всегда любят успех и не всегда доброжелательно к этому относятся, но это их право. То, что это объективно очень сильный фактор и заслуживающий 100% уважения по отношению к каналу — да, а уж дальше — ну…
К: Да и в общем-то это с журналистской точки зрения это интересно, и это с журналистской точки зрения успех в первую очередь, наверное.
