Семеновной я стала с легкой руки Киры Александровны Прошутинской. А дело было так. В свое время окончила я школу-студию МХАТ. Работала у Аркадия Исаковича Райкина, а потом и с Костей Райкиным. Играла в Театре им. Пушкина, Театре миниатюр и даже в театре «Шолом». Много ездила по миру. А на телевидении несколько лет назад вела передачу «Праздник каждый день».
Сама писала сценарии, исполняла все роли. И ждала такой передачи, где можно полностью проявиться. Выложиться. Я ведь работала и в Канаде, и в бродвейском шоу. Ну просто готовая шоуменша. А передачи подходящей все не было.
И вот как-то позвал меня Олег Марусев поучаствовать в телеигре «Пойми меня». Там-то я и попалась на глаза Анатолию Малкину, генеральному продюсеру АТВ, и Кире Александровне Прошутинской. Они как раз задумывали всероссийский конкурс русской частушки, подыскивали ведущую. Кира Александровна и предложила: «Давайте Марину Голуб попробуем». Попробовали и сразу утвердили. Хотя конкуренция там была большая. Так и началась частушечная эпопея. Три года уже продолжается.
Вообще-то я из актерской семьи. Мама — актриса. Играла в Театре им. Гоголя. Так что я с детства пропитана театральной атмосферой. Но главной в нашей семье всегда была бабушка. Совершенно грандиозный человек. Все с шутками-прибаутками, каждое лыко в строку. По ее же словам, «зря не плюнет: не на стол, так в чашку». Это у нее я научилась в рифму говорить. Сильно пригодилось, когда передача наша «Эх, Семеновна!» возникла.
Русскому — частушка, как еврею — анекдот
Я люблю и Семеновну свою, и передачу, и особенно людей, которые приезжают со всей России. Необыкновенные они у нас. Жизнь сложная, многотрудная. У многих уже внуки, правнуки. Но находят время попеть, поплясать, повеселиться, в конкурсе поучаствовать. Они ведь многое сами сочиняют, специально для «Семеновны». Удивительные люди. Ничего не хочу сказать дурного про передачу «В нашу гавань заходили корабли». Но когда им дали премию «ТЭФИ», нам было обидно. Понимаю, что авторские песни, дворовые, городской романс — здорово, интересно. Но частушка — это же почти философский образ России. Она для русского, как анекдот для еврея. Национальная принадлежность. В частушке выражается все отчаяние нашей души: и любовь, и секс, и злость, и юмор, и все на свете. И чем остроумнее, ядренее частушка, тем лучше человек смотрится, восхищение вызывает своим умом, находчивостью. Наши конкурсы взяты из жизни. И «Страдания», и «Стенка на стенку», и «Нашла коса на камень», и даже «Политинформация» — все это в деревнях водилось и водится. Да, иногда бывает крепко, даже пошловато. Но, по-моему, ничего страшного в этом нет. Частушка — художественный образ.
Нам чан с закваской, что хрен с колбаской
К нам приезжают люди совершенно уникальные, немыслимые просто. Бабульки одни из Брянска чего стоят. Казаки были недавно. Одна казачка, ну просто Раневская. Мы эпизод разыгрывали: я — гибэдэдэшник, она — проштрафившийся водитель. Должна меня разжалобить, рассмешить или как-то задобрить. За это команде дополнительное очко полагается. Я строго с ней разговариваю, покажи, мол, права, карточку, есть ли там прокол. А она подбоченилась: «Есть у меня прокол, да только один. И не в карточке!» И все рассмеялись, а команда очко заработала. Про себя сама она так говорит: «Я молода-ая, всех моло-оже. Шестьдесят пять годков всего. А песни у меня все едки-едри-ку-ема-тери».
К конкурсам мы очень серьезно готовимся. Разные сюрпризы-розыгрыши командам предлагает. Причем заранее никто не знает, какое задание выполнять придется. На Масленицу в чане с блинной закваской надо было кольцо поймать. Так участники наши за этим кольцом ныряли. В буквальном смысле слова с головой. То есть ноги на полу остаются, а голова по самые плечи — в чане с закваской. Это было жутко смешно. Даже тем, кто нырял.
Из «На-на» фанеры сделай «Эроплан» и — в «Дюны» на «Лесоповал»
У нас на конкурсе частушки поют не только народные коллективы. Частые гости — известные музыкальные группы, рок-команды. Последнее время были «Лесоповал», «На-на», «Эроплан», «Дюна». Не боятся на новом для себя поле выступать. Сражаются за первое место всерьез. В раж входят, по полной программе отрываются. Такие забористые частушки выдают, что мне иной раз инструктаж приходится проводить, урезонивать. Правда, когда уж слишком вызывающе получается, при монтаже без «пипикатора» не обойтись. Затираем «пересоленные» словечки.
По моим наблюдениям, народ у нас в глубинке более целомудренный, чем здесь, в центре. Более тактичный. Там это все очень тонко воспринимают и тонко чувствуют грань между юмором и пошлостью. Выступала как-то команда из старинного русского города. Девчонка спела что-то ядреное. И что бы вы думали? Ее за это с работы уволили. Говорят, ты нас на всю страну опозорила. Мы туда отзванивались, уговаривали начальство принять девушку обратно. Вроде все обошлось. Потом она опять приезжала, но уже таких отвязных частушек не пела.
Ничего себе, парнишка
В жюри мы приглашаем известных людей. Бывают и отказы. Передача-то достаточно острая, смелая. Не все это переносят. Диктор Анна Шатилова однажды прямо со съемок ушла, так ее наши вольности возмутили. А другие сразу в игру включаются. Сами начинают петь и анекдоты рассказывать. Бессменный председатель жюри, староста наш, Анатолий Дмитриевич Волков, потрясающий человек. С 1935 года и по сей день собирает частушки. Сейчас в его коллекции накопилось их свыше пятидесяти тысяч. Живет он в доме престарелых. Там на него просто молятся. Анатолий Дмитриевич и поделки разные своими руками мастерит, стихи сочиняет, самодеятельность организовал. Человек высочайшей культуры, интеллигентнейший, умнейший. Он понимает всю уникальность народного юмора и не гнушается ни скабрезными, ни матерными словечками. Ведь частушка не ругань, а афоризм, ясно и лаконично выраженное чувство или мысль. Анатолий Дмитриевич говорит, что мат в частушке надо воспринимать как усилитель юмора, а не приемлют ее только святоши и ханжи.
Я сегодня чай пила из заварного чайника
Команды часто привозят на передачу подарки. Вроде все соперники на сцене, а после съемок накрывается огромный стол. Все выставляют свои соленья-варенья, пироги. Поют частушки, кстати, еще более «соленые», чем на подмостках. Но больше всего меня растрогала картина «Семеновна», из лоскутков сшитая. Шили ее дети из детского дома. Там такая Семеновна едет с горы на велосипедике. А вокруг домишки деревенские, елочки, березки. Я ее дома на стенку повесила и любуюсь. Еще одна художница потрясающий портрет Семеновны нарисовала. И он у меня на стенке висит. Вообще подарки очень трогательные все, продуманные, тщательно сделанные. У нас люди просто необыкновенные. Мы же сейчас так тяжело, трудно живем. Столько кругом негативного, но такая у народа душа щедрая. И душу эту я все время на съемках передачи чувствую. Люди приезжают веселые, добру открытые. Выходит: и чулочки-то у нее старенькие, и ботиночки стоптанные, а она тарабанькает по сцене, стучит этими каблучками. И все мелочи отходят на задний план. Потому что важны искренность, непосредственность и то, что надежда в людях живет, не умирает.
Я ещё не так сыграю
Кроме любимой «Семеновны» я снимаюсь в кино, в театре играю Недавно показывали по телевизору фильм Павла Лунгина «Свадьба». На свадьбе я была массовиком-затейником. Сейчас снимаюсь в большом сериале «Пятый угол» для ОРТ. Снялась у Александра Орлова в водевиле «Бедовая бабушка» и у Кирилла Серебрянникова в сериале «Ростов-папа, или Южный Декамерон» Во МХАТе им. Чехова играю в нашумевшем спектакле режиссера Романа Козака по пьесе Николая Евреинова «Самое главное». В рамках театральной олимпиады мы сейчас гастролируем по всей Европе со спектаклем «Борис Годунов».
